14.10.2010 в 01:16
...Когда-то давно Эдвард удивился, узнав, что есть такая вещь, как детские игрушки. В замке ничего подобного не было, отец то ли не посчитал нужным, то ли не посчитал возможным купить гомункулу что-нибудь такое, чем обычно забавляются дети и Эдвард более-менее понимал его - ведь даже в первые дни после "рождения" он и не был ребенком в привычном понимании... Человеческие дети играли в куклы, в машинки, в мячик. И во множество игр друг с другом. Если судить о детстве по тому, сколько человек играл, то у Эдварда детства не было вовсе.
Но зато он мог каждый день встречать рассветы и закаты и с чердака даже был виден океан - тонкая полоска у горизонта. То свинцово-серая, то золотая, то алая... Всю жизнь Эдвард мечтал туда добраться - но не мог решиться. Слишком велик был страх заблудится. А ещё большей была боязнь встретить людей. Поход откладывался на годы "потом" и постепенно становился всё более несбыточной мечтой...
А внизу праздновали Рождество...
Самым лучшим в этом празднике были не подарки, ни дрова в камине, ни даже елка, а переливчатые стеклянные шары, её украшавшие. Казалось, если заглянешь в такой шар - увидишь какой-то новый, странный, замкнутый мирок, в котором живут какие-то свои, звонкие и тонкие существаа. Они сроят дворцы и высокие дома с балконами, а от их дыхания запотевает изнутри стекло... Августа, сидя у камина, вертела в пальцах шар и старалась через причудливый узор разглядеть, что же у него все-таки внутри. Шар упрямился, ловил огненные блики и отражал их прямо в глаза. Августа щурилась на него и вертела под самыми разными углами. Время приближалось к полуночи, все добропорядочные горожане уже спали, даже бабушка, а девочка сидела у догорающего камина и катала в пальцах елочную игрушку.
Внезапно ей пришла в голову какая-то идея - подобрав неудобный подол ночнушки, она резко вскочила и зашарила на полках... Забытый шар серебрился в кресле.
В городе рано гасят огни. Кое-где теплится свет, немногочиленные полуночники заняты своими делами, но тайно, так, чтобы никого не потревожить. Смотреть на ночной город довольно скучно. Улицы пусты, окна темны, только фонари светят мертвенным, бледным светом... И когда одно из окон вдруг вспыхивает жаркой желтой вспышкой, Эдвард вздрагивает от неожиданности. Окно погасает - и тут же вспыхивает вновь. Раз за разом чьи-то пальцы давят на выключатель и лампа мигает, привлекая к себе внимание... Мигает в определенном ритме, с равными интервалами и Эдвард, который когда-то давно нашел среди книг учебник азбуки Морзе и от скуки выучил алфавит, неожиданно для себя понимает, что это - фраза, зашифрованная морзянкой. Короткая вспышка - точка. Долгая вспышка - тире. Точка-тире, точка-тире... "Звезды похожи на снег - расшифровывает Эдвард - А спать - очень скучно".
Он улыбается и жалеет только об одном - что у него нет лампы для ответа. А даже если бы и была, её некуда было бы подключить, да и быстрого выстукивания лезвием по выключателю она, скорее всего, не выдержала бы...
Зато он все-таки вспоминает, что можно подарить.
Августа гасит лампу - большую, яркую лампу под медовым абажуром - и забирается в постель, накрывается одеялом с головой. Сейчас она любит весь мир - просто за то, что он есть и прятки под одеялом, в бахатной темноте, позволяют законсервировать это ощущение, погрузится в ничуть не меняющийся покой. Она очень довольна днем - подарками и сказками, затеей с азбукой Морзе... Быть может, Эдвард её не знает, быть может, он даже не видел вспышек, но настроение у девочки все равно такое, словно долг свой она выполнила..
URL комментарияНо зато он мог каждый день встречать рассветы и закаты и с чердака даже был виден океан - тонкая полоска у горизонта. То свинцово-серая, то золотая, то алая... Всю жизнь Эдвард мечтал туда добраться - но не мог решиться. Слишком велик был страх заблудится. А ещё большей была боязнь встретить людей. Поход откладывался на годы "потом" и постепенно становился всё более несбыточной мечтой...
А внизу праздновали Рождество...
Самым лучшим в этом празднике были не подарки, ни дрова в камине, ни даже елка, а переливчатые стеклянные шары, её украшавшие. Казалось, если заглянешь в такой шар - увидишь какой-то новый, странный, замкнутый мирок, в котором живут какие-то свои, звонкие и тонкие существаа. Они сроят дворцы и высокие дома с балконами, а от их дыхания запотевает изнутри стекло... Августа, сидя у камина, вертела в пальцах шар и старалась через причудливый узор разглядеть, что же у него все-таки внутри. Шар упрямился, ловил огненные блики и отражал их прямо в глаза. Августа щурилась на него и вертела под самыми разными углами. Время приближалось к полуночи, все добропорядочные горожане уже спали, даже бабушка, а девочка сидела у догорающего камина и катала в пальцах елочную игрушку.
Внезапно ей пришла в голову какая-то идея - подобрав неудобный подол ночнушки, она резко вскочила и зашарила на полках... Забытый шар серебрился в кресле.
В городе рано гасят огни. Кое-где теплится свет, немногочиленные полуночники заняты своими делами, но тайно, так, чтобы никого не потревожить. Смотреть на ночной город довольно скучно. Улицы пусты, окна темны, только фонари светят мертвенным, бледным светом... И когда одно из окон вдруг вспыхивает жаркой желтой вспышкой, Эдвард вздрагивает от неожиданности. Окно погасает - и тут же вспыхивает вновь. Раз за разом чьи-то пальцы давят на выключатель и лампа мигает, привлекая к себе внимание... Мигает в определенном ритме, с равными интервалами и Эдвард, который когда-то давно нашел среди книг учебник азбуки Морзе и от скуки выучил алфавит, неожиданно для себя понимает, что это - фраза, зашифрованная морзянкой. Короткая вспышка - точка. Долгая вспышка - тире. Точка-тире, точка-тире... "Звезды похожи на снег - расшифровывает Эдвард - А спать - очень скучно".
Он улыбается и жалеет только об одном - что у него нет лампы для ответа. А даже если бы и была, её некуда было бы подключить, да и быстрого выстукивания лезвием по выключателю она, скорее всего, не выдержала бы...
Зато он все-таки вспоминает, что можно подарить.
Августа гасит лампу - большую, яркую лампу под медовым абажуром - и забирается в постель, накрывается одеялом с головой. Сейчас она любит весь мир - просто за то, что он есть и прятки под одеялом, в бахатной темноте, позволяют законсервировать это ощущение, погрузится в ничуть не меняющийся покой. Она очень довольна днем - подарками и сказками, затеей с азбукой Морзе... Быть может, Эдвард её не знает, быть может, он даже не видел вспышек, но настроение у девочки все равно такое, словно долг свой она выполнила..